* * *
Для всех подходит судный час,
С любого спросится из нас,
Положат душу на весы —
Начнется с черной полосы.
И лишь на светлой полосе
Омоемся мы, как в росе:
И взвизгнет пулей у виска:
«О Боже! Как она узка!»
* * *
Быть у огня, и не обжечься?
Быть у воды, и не напиться?
Страсть с рыком прыгает на плечи,
Как раненная кем-то львица.
Клыки её опасней лезвия;
Какой еще хотел ты платы?
Конечно, будешь ты растерзан,
Растерзанности сам искал ты.
* * *
Меня твоя любовь спасти не сможет,
Она на темный фон
лишь светлый блик положит,
Она лишь краткий вздох,
Короткий миг,
Я насладился им
И я его постиг.
* * *
Этот ласковый шёпот
Станет однажды криком,
Где-то за поворотом,
в месте заброшенном
диком.
Эти прикосновения
Не предвещали смуту,
Стать ядовитым растением
Могут в любую минуту.
* * *
О, эти чёрные глаза,
Они усладу предлагают,
Они усладу отражают,
Они обязаны связать.
Но их нельзя под образа,
Но под зовущий цвет акаций.
Они способны отрекаться —
О, эти чёрные глаза.
* * *
Жив ты сегодня, а завтра — ку-ку,
Надо ль бояться того старику?
Надо ль бояться того молодому?
Надо ж когда-то идти и до дома.
* * *
Выше любви к Небу
Больше нет ничего,
И никогда не было.
Небо выше всего.
Смолкают призывы чаек,
Ветра смолкает свист;
Земное всегда иссякает,
Вянет травинка и лист.
* * *
Силушка исчезнет,
Все, чем жил, сметут;
Подойдешь ты к бездне,
Взглянешь в пустоту.
Без тоски и дрожи,
Стоя на скале,
Скажешь: «Да, я пожил
Всяко на земле».
* * *
Волшебные эти руки
Дарят надежды топаз,
Чудесные эти звуки
Её говорящих глаз.
Настежь открыты двери,
Сердца ответлив сезам.
Ты обречён верить
Этим рукам и глазам.
* * *
Сердце стремится к сердцу,
Словно в ручей вода,
Сердце верит усердно -
Чувства даны навсегда.
Сердце поверит в радость,
Даже без лишних слов.
Страшная сердцу рана,
Коль безответна любовь.
* * *
Заледенелые стекла,
Нынче декабрь лих;
«Сколько – узорам?
Сколько?» —
Думаю, глядя на них.
Только ответ не выдан:
Может быть завтра - пора…
Пока из-них не видно
Заснеженного двора.
* * *
Луна под утро исчезает,
Уходит тихо за черту.
Она мне так напоминает
Недосягаемую ту,
Мной наречённою «Жестокой» —
Принадлежащей, но не мне.
Она осталась той, далёкой,
Большой и яркой в вышине.
* * *
Потоки весенней сирени
(На это способна весна), —
На руки твои, на колени,
Но ты остаёшься грустна.
И думается, что не зря ведь,
Задумчивость встретила ты.
Зачем же тебя озаряет
Осенняя краска листвы?
* * *
Любовь и страсть — два разных слова,
Это как флейта и фагот;
Любовь пожертвовать готова,
А страсть на жертву не пойдет.
Важно для страсти овладение,
Чтоб побыстрее - под рукой,
Это как выполнил задание
И удалился на покой.
Любовь достойная - в тревоге,
Ей мало — только для себя,
Её чужие боли трогают:
На выручку скорей! — трубят.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Надежда - Лариса Зуйкова Господь не обещал, что Его детям здесь, на земле, будет легко " В мире будите иметь скорби...", но, когда мир всё больше входит в церковь, эти скорби будут особенно болезненными.
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
